Имя: Бартоломео Ландау. Друзья зовут просто Барт, начальство - просто Ландау. Жертвы даже выдают формулировки типа "господин-каратель-не-бейте-меня-очень-сильно" XD
Возраст: 32
Кто вы?: черный каратель на службе его "милости", хаха... Канцлера и ее милости, Королевы.
Плазмиды и способности:
Плазмид "Суперскорость" - уровень владения III. Способность к быстрому передвижению.
Плазмид "Террорист" - уровень владения III. Воздействие вербальное. Способность вызывать у жертвы трясущиеся конечности, глюки и умопомрачение от страха, или просто неконтролируемый приступ паники. При особой впечатлительности объекта может сопровождаться чудно омерзительными зрительными образами.
Плазмид "Джаггернаут" - уровень владения III. Способность при физическом контакте с предметом вызывать в нем сильные вибрации, способные быстро расшатать или полностью разрушить практически любой предмет. Будь то человеческая черепушка, кусок асфальта или может даже здание.
Глаза, могут самым что ни на есть шпиёнским макаром "писать" окружающую реальность. Также, экзоскелетик, дабы прыгать с мостов и косточки не ломать. Пара разъемов за ухом. В общем вся эта хрень, которая "нарастает" на жителя современного мегаполиса за долгую или не очень жизнь, особенно если он задействован в исполнительной системе госбезопасности.
Оружие - кинжалы. Ножи. Вилки. Остро заточенные ложки. Вообще не рекомендовано разбрасывать вокруг любые острые предметы - сразу же тянет к ним свои кровожадные ручонки.
Внешность: Довольно непримечательный тип. Темноволос, от природы довольно смуглый, чем пошел в мать-итальянку. Другие черты скорей перенял от отца. Волосы подстригает нерегулярно, отчего их длина варьируется. Также частенько в наличии двухдневная щетина, впрочем не более того. Ростом выше среднего. Телосложение спортивное, скорей ближе к сухощавому, ибо как-то больше выпадает забегов с препятствиями на далекие дистанции и мордобития, нежели тихой мирной качалки. Татуированные руки, шея. Глаза - пронзительно холодные, незамутненного голубого цвета - два дорогих биоимпланта, "Циан Эквиваленс" от НеоТек.
В остальном примет немного. В нерабочее время одевается в обычные шмотки, под которые прячет легкую броню. Выглядит при этом достаточно безобидно и нейтрально для стороннего наблюдателя. В рабочее же время - по разному. Существует наверно стандартная форма карателя, призванная внушать праведный ужас. Какой-нибудь шлем, черный саван, а-ля мрачный жнец, из-под которого только и торчат всякие устрашающие элементы тяжелой брони и боевого оснащения. Или что там еще. На спец заданиях каратель не обязан таскать все это. Но если у него намечается резня глоток более торжественного, официального характера - не обессудьте, таскайте с собой гремучую амуницию, а на хребте плащик черненький, с выбитой короной, печатью канцлера, да еще и логотипом старины Вандергуда, который все это изготовил. Чтобы уж наверняка все знали, чьей милостью ты пришел срезать ростки их неповиновения.
Характер: Очень вежливый и обходительный. Даже если он вас потрошит, то все равно в процессе расскажет вам шутку и похвалит вашу прическу. Когда-то был легким в общении, но более живым. Теперь же стал на порядок равнодушнее и может отвечать односложно, или вовсе не отвечать. Спокойный ровно настолько, насколько может быть спокоен мертвец посреди кладбища, полного ходячих трупов.
Биография: Ну что тут сказать... Родился, вырос. И вообще, знаете... бывают на свете этакие психи, бывают просто оголтелые раздолбаи, а бывают настоящие твари, о которых и рассказывать-то страшно. Так вот, Барт, он как раз родился... вторым. Оголтелый распиздяй, пинающий все и всех вокруг, разбивающий гитары о бошки восторженных фанатов. Да еще распевающий песенки псевдорелигиозного контркультурно-морализаторского содержания, вместе со своими непросыхающими татуированными друзьями-придурками.
Ах да, были у Барта даже родители. Нормальные, богатые родители. Пока мать была жива, она ему все позволяла. Правда потом она заболела и, ввиду отсутствия лекарств от этой экзотической болезни, ее поместили в криостазис. Единственное, что не дало Барту начать переживать по этому поводу - это его сестра Бертильда, в которой он души не чаял. А также еще одна мелочь - что Ландау-старший вдруг обратил на него свой злой зеленый глаз. И обнаружил следующее: прямо у него под крылом, полным всяких благостей, пригрелся грязный оборванный отморозок с проколотым носом, вечно под кайфом, избивающий девушек, ворующий чужие тачки и поджигающий каких-то косо посмотревших на него людей.
И тогда батя решил взяться за воспитание. К слову сказать, не чурался любых методик. От физической расправы и лишения субсидий, до грубого ментального вмешательства в мозги сына. Последнее было полезно, потому что как бы доказывало, что у этого ничтожества вообще есть мозг. А также стоит упомянуть, что Реджинхарт Ландау был довольно-таки веселым типом. Сам не брезговал ни плазмидами, ни имплантами. Да что там, он вкалывал в отделе разработок Вандергуда. Чего там только не было. И юному Барту скоро предстояло убедиться в этом воочию.
Нельзя утверждать, что Вандергуд Траст - самое приятное место для повседневного пребывания, но для карьеры - самое то. Видя, что сын не собирается идти по его стопам, господин Ландау учтиво выдернул мальчика из бессмысленного круговорота саморазрушения, и, пригрозив своими железными когтями - в прямом смысле, железными - твердой рукой швырнул в колесо учения. На самый верный по его мнению путь - путь содействия в развитии технологий.
Неожиданно для себя самого, вчерашний уличный распиздяй проснулся в совершенно новой ипостаси - лаборант в белом халатике, в группе тестирования засекреченных разработок. Если бы ему сказали, что он будет тестировать - он бы ни за что не поверил. Некоторые из экспериментов были настолько рискованными, что можно было заработать любую из прелестного набора производственных травм. От съехавшего напрочь сознания, расщепленного случайным лучом электромагнитного поля, до собственного тела, вплавленного в стену, с затерявшимися где-то во времени ушами или тапками.
Их проект, под называнием "Шум" несколько раз перемещали, в целях защиты секретности, пока не перевели в подземный комплекс под Редвудом, городишкой неподалеку от СФ, где вообще не было правительственных контроллеров. И там-то ученые разгулялись. То, что произошло потом, означили как "Редвудский Инцидент". Означили - и сразу запечатали базу. А оставшихся в живых сотрудников спешно распустили, проведя "финальные собеседования", в основном с целью промывки мозгов.
Барт в этом уже не участвовал, потому что валялся в заморозке, с вырванными из башки глазами. Он конечно мог бы винить во всем этом отца, но он был мальчик незлобливый. И у них с отцом, несмотря ни на что, отношения были зашибись. Наверно из-за одинакового больного чувства юмора - шизанутые эксперименты были по вкусу обоим. Кроме того, батя ведь подарил ему новые глаза, может не лучше прежних, но зато самую модную и дорогую новинку сезона - "Цианы" от НеоТека.
Когда Барт выбрался и в новом цвете взглянул на улицы Сан-Франциско, первым делом он чуть было не сдох со скуки. Ввиду очередного ужесточения законов, он стал искать, чем бы легальным развлечься. Образования у него в общем не было никакого, но он быстро все схватывал, имел легкий характер, так что запросто приживался в любом коллективе. Будь то фабрика по сборке андроидов, пыльный офис банка плазмидов, которыми Барт никогда не увлекался, или псионическая кафедра.
Лучше всего у парня получалось водить глайдеры, аэротрекеры и прочую летательную херню разной степени тяжести. Но, поскольку все на свете уже было автоматизировано - этот его талант он мог засунуть себе в задницу. Так и продолжались скучные будни, пока в один прекрасный день какой-то ебанутый на всю голову сплайсер не расхреначил здание, в котором находился Ландау-старший. Сломленный горем, Барт нашел опору только лишь в сестре. Но похоже его преследовал злой рок. Не прошло и пол года, как некто похитил Бертильду.
Сорок дней и ночей Барт ждал, когда похитители потребуют выкуп. Он готов был отдать им все деньги, сдать любые секретные разработки, спящую в криостазе мать (какой от нее прок, если она все равно почти дохлая?), готов был дать распотрошить себя на органы или стать чужой марионеткой. Без сна, без еды, сорок дней он ползал по своему огромному холодному поместью, разбивая лбом антикварные зеркала, сваливая грудами и сжигая дорогущие древние пластинки, от продажи которых могла бы безбедно жить какая-нибудь семейка нищебродов в Сан-Франциско. На сорок первый день нанятые им неоправданно дорогостоящие следователи перекрестно обстреляли его коммуникатор звонками, а пневматический тубус - корреспонденцией. Его сестру нашли. Ну... то, что от нее осталось. Сначала Барт никак не отреагировал на послание. Даже когда он приехал на опознание и посмотрел на "останки", он ничего не испытал. Наверно, был слишком вымотан.
Только через неделю, бродя по пустому поместью, один на один со сквозняками в коридорах и собственной пустой голове, до него дошло - он остался один. Почти нечеловеческий вой наводнил темный особняк погребальным плачем одинокого призрака.
Выбравшись наконец из дома, парень поехал в ЦКЗ, где находилась его мать. Он не знал, зачем, просто ему больше ничего не оставалось. Когда он выходил из здания, к нему подбежал один из знакомых дорогущих следователей и, прикрываясь капюшоном, сообщил, что некто из конкурирующей корпорации очевидно устранил всю его семью, возможно из-за жесткого личного разногласия с Реджинхартом. И что Барт может стать следующим.
Что было после этого он помнил смутно. Вроде бы он сжег собственный дом. А потом вроде бы отдал свою мать на попечение какого-то центра, попутно пожертвовав им половину своего состояния. Другую половину отдал какому-то фонду по защите вымирающих животных. А сам поселился в самом непотребном здании СФ, в пустой квартире под номером XXV и стал ждать. Просто ждать.
День ото дня он просто сидел, скрючившись, в своем кресле или на голом полу. А кто-то ходил на улицу и пил в барах, надираясь до сатанинской кондиции и разбивая людям носы. Он просто ждал, когда же наконец и он умрет. А кто-то завел в его доме кошку и поставил в углу блюдце с молоком. Он сидел и мечтал, чтобы тьма выползла из грязных закоулков дома и забрала его. А кто-то щелкал каналами стереовизора, восхищаясь политикой Канцлера и красотой невероятной женщины - Черной Королевы Штайнман. И вот в один прекрасный день Барт умер. А кто-то собрал все его документы, потрепал по ушам огромную серую кошку, хлопнул обшарпанной крышкой гроба под номером XXV, напевая: "I feel like the world is my home at last". И направился пешком по мостовой, прямо по направлению к штабу Черных Карателей. Он шел домой.
Coming Out: Раз уж здесь можно - некробир XD Хотя преимущественно асексуален. Но возможно - некробир. (Ох, я еще так плохо знаком с этим типом...)
Предложения: Э... Лаборатории - лаборантам, психушки - психопатам, кладбища - некрофилам! >_<
Пробный пост:
- Просыпайся, предательская рожа!
Откровенно говоря, он не мог в полной мере согласиться с этим утверждением. Можно ли считать предателем того, кто никогда и не планировал верности по отношению к предъявляющему обвинения субъекту?
Открывать глаза не хотелось, но тут вдруг в лицо ударило что-то холодное, мокрое и пронзительно воняющее гнильем и тиной. Прокашлявшись от попавшей в нос воды и разлепив глаза, залитые мерзостью, он увидел небольшой контейнер со значком биологической угрозы и красной башенкой Хэллоуэя на проржавевшем боку. А вода, очевидно была из сточной канавы.
Где у нас сточные канавы? Опоясывают город. Но в пределах оцепления. А кто это сжимает в ручонках хэллоуэйскую канистру? Ну конечно, Спай.
- О! Глазки свои поганые продрал, сучара продажная! Грег, давай тащи сюда свой шипастый зад. Сейчас мы с этим выродком немного потолкуем...
Это был усатый тип с напрочь лысой головой. Наверно, слишком много контактировал с биологически несовместимыми канистрами корпоративной выделки...
- Доброе утро, солнышко.
В отличие от высокого, мерзкого голоса лысого субъекта, этот оказался мягким, низким и вкрадчивым. Ну конечно, Грег. С Грегом мы знакомы, хорошо знакомы. Как-никак месяц под него копали. Так-так-так. Кто же нас сдал? Что за дохлая, беззубая, заморенная голодом, расчлененная, изуродованная и сожженная кислотой скотина? Тааак, мечтать еще рано, успокойся, приятель. Пока надо сообразить, чего вообще им нужно.
- Как спалось, бесполезный кусок человечины? - в поле зрения замаячила перевернутая физиономия Грега. Тон его был и вполовину не столь красноречивым, как выражение лица. Бесцветные глаза угрожающе сузились, губы сформировали жесткую усмешку, столь же искусственную, как подсвеченная неоном гримаса на губах манекена в витрине вещевого маркета. У карателя внезапно возникло желание стать чем-то вроде пластического хирурга. Нельзя же ведь позволять человеку ходить с таким вот лицом. Пусть даже и сплайсеру. Это же несерьезно. Взять бы нож, да и перекроить все на свое усмотрение. Вот тут надрезать... И тут подрезать... И еще...
- Эй! Ты вообще меня слушаешь?!
По тому, как боль пронзила всю правую часть головы, он понял, что скула уже итак избита в мясо. Офигенный будет синяк, м-да. Весь взвод ржать будет, когда на работу приползу. Первый же, кто заржет, получит такую же отметину.
- Он не слушает, Грег. Наш мерзкий маленький шпион витает в своих сраных мечтах. Тресни его еще разок!
Писклявый голос, казалось, лучился счастьем. Ну еще бы, карателя поймал. Аплодисменты. Награду в студию. Долбанную нобелевскую премию выдать пиздюлями и добавить Оскара с начинкой из пластида.
- Еще, так еще. Мне не жалко, веришь?
Левая скула не так простреливала. Наверно, с ней-то все было в порядке. Пока.
- ...для тебя, прелесть, мне ничего не жалко.
Слова Грега как будто выплыли из тумана.
- Итак, дерьма кусок. Расскажи-ка мне, что ты успел натырить у нас? Что разнюхал про "Асфиксию"? Кому уже успел рассказать? Если скажешь все, здесь, сейчас - может быть, к моменту смерти, у тебя даже останется парочка целых зубов.
Ничего не оставалось, как заржать. Хрипло, надрывно, с пофыркиванием и жутким кашлем.
Они даже не знают, что ты каратель, идиот. Кто бы мог подумать, видать, ты не производишь впечатления опасного типа. Может рассказать им все, что они желают знать? Все равно ребята уже не жильцы, после этой штуки с правой скулой...
- Что еще за "Асфиксия"? Хор буйствующих туберкулезников?
Смех оборвался на самой позитивной ноте - когда кулак Грега врезался в солнечное сплетение. Не так-то и просто болтаться вниз головой, пялиться на какого-то лысого придурка и сносить побои от жалкого типа вроде Грега. Особенно скрючившись и раскачиваясь, так что блевать тянет. Каратель осторожно пошевелил запястьями. Очень хотелось слезть с крюка. И это он может. Но сможет ли он что-то сделать этими руками?
Или, несмотря на боль в локтях и запястьях, несмотря на мутную голову и тошноту - просто продолжать висеть? Пока они не сболтнут хоть что-нибудь стоящее? Так ли тебе важно отличиться перед Черной Леди? Ваааажно... Вообще-то, если бы даже тебе сказали, что придется полжизни так провисеть, и тогда ты бы ответил, что оно того стоит...
- Ты не смеешь оскорблять "Асфиксию"! Ты и твой драный Канцлер, которому ты пятки лижешь, и рядом не валялись с ее лидером!
- И что же такое у вашего лидера?
Лицо Грега приобретает это выражение. Эту улыбку. Он просвещенный. Он настолько тащится от себя. Попросите у него автограф. Возьмите интервью. Он расскажет вам, насколько крут. Насколько он превзошел систему. Победил систему. Превзошел самого Канцлера. Вот это да. Такие у вас сподвижники, а? Мистер Теневой Брокер?
- У него есть все. Все, чего не достает вам, тупые ищейки. Вам, и вашей гребаной системе, полной безмозглых прогнивших тварей вроде тебя. Весь этот режим давно пора смыть в отстойник.
Снова усмешка. Грегу, кажется, не очень нравится, что ты постоянно лыбишься, как идиот. Он знает, что ты прикидываешься. Он знает тебя. Немного, но - да. Он целый месяц общался с тобой. Выслушивал твои лживые проклятья в адрес режима.
- Да в гробу я видал твою "Асфиксию". Можете засунуть ее себе...
Тут-то уж лысый тоже не выдержал. Пустил в ход сначала бочку, потом кастет, а потом еще какую-то хрень из арсенала своих плазмидов. Что, впрочем, оказалось лишним - тело карателя так перетряхнуло, что он слетел с крюка. В этот момент ему удалось выдернуть одну руку из проволочной путаницы, но приземлившись прямо на локоть, он отчетливо взвыл. Усатый сплайсер жутко довольно захихикал, пользуясь случаем потоптать скорчившегося врага своими грязными сапогами.
Ничего. Все это ради блага безупречной системы. Ради Черной Леди. Прекрасной, как богиня. Стоит вообразить ее лицо, как у тебя не остается никаких сомнений в том, что ты делаешь.
I must be reminding myself of this.
- Только это и умеете, - хриплый кашель, рот полный крови, которую лень сплевывать. - Против безоружного и связанного. Применять свои фокусы. Пока Система работает... вы жметесь по углам. Как крысы.
- Слушай, Грег. Кажется, он никакой не шпион. Он же ни хрена не умеет кроме как тупо скалиться, и кажись не знает тоже ни шиша! Может, просто возьмем да перережем его сучью глотку? Уверен, что мы вообще взяли того, кого надо?
- На все сто процентов. - Грег скрипит зубами. Конечно, он не уверен. Конечно. У него ни одного доказательства. Только чья-то наводка. Чья же? Чья?
- Кто дал тебе такую уверенность? Неужто ты доверился какому-то бомжу, который решил деньжат срубить за обыкновенный треп? - Хлоп! А старина Грег-то замялся. И старина Спай теперь уставился на него.
Ах, ребята, да чтоб вы сдохли в мучениях. Пока вы соображаете, у меня башка к херам отвалится. Ускорим пожалуй этот поток бредятины.
-Ты такой анархист, Грег. Хочешь совершить революционный суицид? Думаешь, сможешь? Ты как самурай, продолжающий слепо служить своему даймё, хотя он недостойный человек и возможно мудила. И возможно сам не знает, что делает, забавляясь походя с вашими жизнями. Или знает, но от этого не легче. Один хрен, приведет вас всех либо в лапы Костлявой, либо в очередной Алькатрас, только на этот раз там не будет так весело. Это я лично могу тебе обещать, дружочек. Короче, о чем я? Ты как хреновый самурай. Верный, это да, но - херовый. Если бы понимал, к чему все идет, то стал бы врагом собственной идеологии. Ведь кодекс нужен не для того чтобы превращаться в раба, а для того чтобы лучше осознавать, кто ты.
Честно говоря, хрен знает, что ты сейчас сказал, но зато они не заметили, как ты нагнал на них страху. Прицепив его к этому самому нелепому слову - "дружочек".
- Таки, о чем я там? - продолжил каратель, обращаясь к двум скрючившимся, схватившимся за головы фигурам перед ним. Он уже прислонился к противоположной стене на непослушных ногах и растирал запястья. Вряд ли двое слышали, что он говорит, но он не затыкался, надеясь продлить эффект хотя бы на несколько секунд.
- Ах да. Маргиналом в наши дни быть вообще не престижно, Грег. А, Грег? Глянь вокруг - каждая вторая собака - маргинал. Любой бродяга, бомж, городской безумец, бандюга. Ты. Я. Особенно я.
БАЦ! Он не успел далеко убрать пальцы, как голова Грега разлетелась на куски. Самого карателя это зрелище не столько впечатлило, сколько испачкало. Но вот Спаю, кажется, стало еще хуже, чем было. Парень шарахнулся прочь, поскользнувшись в луже собственной блевотины, глядя огромными невидящими глазами на возвышающуюся над ним фигуру. Черт его знает, что он там видел, но это что-то, по разумению карателя, было по уши в крови и мозгах. Впрочем, страх уже отпускал сплайсера, раз он был в состоянии ползать, так что каратель по-быстрому извлек тяжелый автоматический плазмоган из кобуры ныне безголового Грега.
- Все мы - своего рода маргиналы, - он выстрелил четыре раза, особо не целясь, и наклонил голову набок, рассматривая содеянное. - На нашем фоне нормальные, развитые люди, без психических отклонений и прочей фанаберии - вот они реально кажутся странноватыми.
Последние слова его Спай вряд ли услышал, поскольку он уже довольно громко вопил. Правда, преждевременно - ему еще предстояла долгая и увлекательная ночь на крюке.
Отредактировано Bartolomeo Landau (2012-08-12 16:29:20)
